Картинка из детства: павловский базар

/ Ноябрь 6, 2020/ Заглянуть в прошлое

Всё чаще вспоминаются детские годы. Когда мысленно совершаю прогулку по Павлову того времени, непременно на ум приходит наш базар. Тогда он был совсем другим. Об этом захотелось рассказать читателям районки.

НИКОЛЬСКАЯ ГРИВА

Было это в начале 1950-х. Как-то вернулись мы с мамой и бабушкой домой с базара. Купили там продуктов, матери – красивый платок, а мне – мороженое, эскимо на палочке. Для меня это был счастливый день, ведь не всегда тебе покупают такую вкустянину!
Заходим, а папа и спрашивает нас с мамой:

– Ну что, сходили в Никольскую гриву?

Я удивился, ведь были мы на базаре, а не в лесу. Спросил у отца, что это за Никольская грива? И услышал такую историю.

Случилось это ещё до Великой Отечественной войны, годах в 1937–1938-м. Тогда мои бабушка, дедушка и отец переехали из Панина в Павлово и сняли комнату в доме на улице Исподней. В соседнем доме жил дед Никифор. Женщины с улицы и хозяйка дома, где поселились мои родные, часто обижались на Никифора. Как он ни пойдёт в лес, обязательно принесёт грибов. Все – один к одному, прямо на выбор. А вот места, где набирает такое чудо, никогда никому не показывает и никого с собой в лес не берёт. Как только соседки ни старались за ним проследить, ни разу ничего не получалось. А Никифор опять возвращается с грибами!

Но всё-таки однажды женщинам удалось уговорить деда, чтобы показал им хоть одно грибное место. Условились, что пойдут с ним в субботу. Пришли часов в шесть утра, а он ещё и не проснулся. Можно сказать, что подняли его с постели. Никифор вышел из дому недовольный:

– Вы что, бабоньки, с ума сошли? Такая рань! Вот, проснулся только по вашей вине. А ещё мне позавтракать надо, собраться… Так что дожидайтесь!

Прособирался он часа два. Женщины уже все ждалки перетерпели. Надо ведь ещё на пароме через Оку переправиться, до Тумботина добраться и только потом – до лесу. А когда ж грибы-то собирать?

Наконец, Никифор вышел из ворот дома. Пошли к парому. Спустились по взвозу, перешли по мосту к остаткам Никольской церкви: её в 1930-х годах взорвали, остались только фундамент да развалины стен. Женщины повернули к парому, а Никифор их остановил и повёл в другую сторону – на базар.

– Вы хотели узнать, где мои грибные места? Вот моя Никольская грива (и показал на ряды, в которых грибами торговали) – выбирайте! – и от души рассмеялся.

Хорошо, что мужики за него заступились, а то бы здорово его бабоньки поколотили. Но лицо ему поцарапать успели да корзину изломали.

Вот так я и узнал, что павловский базар – это ещё и Никольская грива.

ДОРОГА К РЫНКУ

Да, базар был другой. Сейчас выходишь из автобуса на остановке «Базарная площадь», и сразу в глаза бросаются большие буквы – «Торговые ряды». Во времена моего детства никакой площади здесь не было – просто перекрёсток улиц Кузнечной, Сенной, Нижегородской и Куйбышева. Зато здесь был драматический ­театр, а через дорогу – Дом культуры завода имени Сталина.

На углу улицы Нижегородской стоял магазин «Культтовары». Базара с перекрёстка видно не было, к нему надо было пройти между магазином и театром, дальше – мимо цеха пищекомбината, в котором готовили мороженое и газированные напитки «Крем-сода», «Лимонад» и «Ситро».

Сразу за театром улица расширялась, и около Тарки стояли два или три частных дома. Здание цеха было закруглённой формы, сразу за ним начинался забор, за которым располагалась территория пищекомбината. А с другой стороны от него были ворота базара.

Перед ними в то время всегда стояли нищие. Особенно мне запомнился безногий мужчина. Он сидел на какой-то самодельной тележке с колёсами, а для передвижения на ней использовал деревянные колодки с ручками – ими он отталкивался от дороги, чтобы ехать.

ТОРГОВЫЕ РЯДЫ

И вот мы на базаре. С правой стороны от ворот стояла будка сапожника. Не знаю, кто он был по национальности на самом деле, но все его считали армянином. С другой стороны всегда сидел мальчишка. У него всё было приспособлено для чистки обу­ви: несколько щёток, вакса и крема для обуви разных цветов, бархотка для придания обуви блеска.

Сразу вдоль центрального прохода находились крытые прилавки: с правой стороны в три ряда и с левой – один. С правой стороны за ними, почти у забора, был павильон, в котором торговали мясом, яйцами, молоком, творогом и сметаной. Немного подальше, метров через восемь-десять, у забора находился туалет. Это была одна из достопримечательностей базара. Круглое деревянное здание, разделённое перегородкой на две части, имеющих раздельные входы – для мужчин и для женщин. А на улице у стены туалета было выведено несколько кранов с холодной водой. Здесь мыли руки, овощи и фрукты. Канализации не было, и всё по трубам стекало прямо в речку Тарку.

А дальше до самого забора, выходящего на Оку, был так называемый птичий рынок. Здесь продавали всякую живность: поросят, телят, козлят, цыплят, утят, гусят, канареек, голубей и прочих. Торговали здесь и кормом для птиц, разными семенами. Например, коноплёй (тогда ещё не знали о её наркотических свойствах, выращивали во всех колхозах), просом, ячменём, овсом. Правда, позже птичий рынок урезали, построили ещё один павильон и перенесли в него торговлю мясом.

КОЗЁЛ ЯШКА

Теперь настроили новых павильонов – светлых, тёп­лых, с удобными проходами и переходами. Конечно, это хорошо. Но, с другой стороны, пропал дух базара и ярмарки.
Мы с пацанами любили ходить на рынок в базарный день. Сразу со входа здесь чувствовалась какая-то особая атмосфера. И всегда было на что посмотреть.
С левой стороны от входа стоял магазинчик, где торговали пивом и виноградным вином. Заправлял здесь Хасум – такой ярко-выраженный кавказец. Достопримечательностью магазина был козёл Яшка.

Внутри – несколько круг­лых высоких столов. Возле них вставали посетители. Можно было купить здесь воблу, тарашку и варёных раков. Кто-то из завсегдатаев научил козла Яшку пить пиво, и стал он напиток выпрашивать. Подойдёт к мужикам, смотрит на них и блеет. Те, конечно, угощали козлика и давали на закуску солёный сухарик. Правда, не все знали про любовь Яшки к пенному, прогоняли его. Тот отходил обиженный.

Но если его не просто отгоняли, а шлёпали по морде или по боку, тут начинался концерт. Козёл отходил и с разбега ударял обидчика рогами под зад. Такому товарищу не позавидуешь! А Яшка повторял свой манёвр, пока мужик не убегал из магазинчика.

ВСЯКАЯ ВСЯЧИНА

Сразу за магазином Хасума был проход, потом шёл ряд крытых прилавков. За ними были торговые места без навесов – типа больших деревянных столов. На них раскладывали всякие хозяйственные товары.

Чего здесь только не было! Можно было купить глиняные горшки и кринки, хомуты, дуги, коромысла, домотканые половики, лапти, да и вообще разную обувь – от валенок до модельных туфель. Были здесь и всякие деревянные поделки: ложки, шкатулки, плошки, берестовые туески и короба. Были и картины, нарисованные на клеёнках, – эти пейзажи вешали на стены за неимением ковров. У нас в доме над бабушкиной и дедушкиной кроватью тоже висела такая картина: пруд с лебедями, вокруг розовые кусты, а на заднем плане – замок. Может быть, это и не шедевр, а скорее, даже халтура, но тогда мне нравилось. Сейчас бы на такую живопись и смотреть не стал.

Можно было прикупить на этих прилавках различную одежду – от брюк и платьев до тулупов. Много было игрушек, деревянные качалки-лошадки, маленькие деревянные колясочки для малышей, детские стульчики, деревянные санки, лубяные салазки. А ещё всякие свистульки, дудочки, свиристельки, цветные бумажные веера, которые складывались и раскладывались, – и много-много всякой всячины.

НЕ БЕЗ ОБМАНА

Ну а какой базар без мошенников? Мой папа как-то в базарный день пошёл на рынок, чтобы купить новые брюки-галифе, старые уже износились. Тогда было модно носить хромовые сапоги и брюки-галифе.

На базаре он пробыл недолго. Пришёл домой со свёртком. Нам с братом принёс по сладкому петушку. Все, кто были дома, собрались посмотреть на обновку. Какое же нас ждало разочарование, когда вместо новых галифе в свёртке оказались две разные штанины от старых брюк – одна грязная, другая вся в дырах. Отец ругался так, что уши в трубочку сворачивались.

Папа с соседом, дядей Костей, побежали на базар, но жуликов уже и след простыл. Только вечером, успокоившись, отец рассказал, что он присмотрел галифе, прикинул их к себе. Сам видел, как мужик завернул брюки и свёрток положил на прилавок. Отец отсчитал деньги, взял свёрток и пошёл. По пути купил нам петушков. Ну, а дома мы и сами видели, что было. Когда подменили брюки – непонятно. Вот так мой папа купил за рубль пятак.

ДРУГИЕ ДЕНЬГИ

Ладно, вернёмся к цент­ральному проходу базара. Он и сейчас находится на том же месте. Так же одни ворота смотрели на другие – с противоположной стороны рынка. Проход был немного уже – две телеги разъехаться не могли. На прилавках по обе стороны лежали разные продукты: ягоды, овощи, фрукты, разная зелень. В самом начале вдоль прохода на скамеечках сидели пожилые женщины, перед ними на земле расстелены картонки, на них – небольшие мешочки с калёными семечками. Продавали их стаканами – рубль за штуку. Это ещё до Хрущёвской реформы.

Пустую бутылку из-под лимонада тогда можно было сдать за один рубль двадцать копеек. Мы с пацанами часто собирали бутылки, мыли и сдавали в магазин. Конечно, не везде их принимали за деньги – иногда обменивали на товар. Можно было выручить сырок, брикетик какао или кофе с молоком. Но чаще давали деньги, и тогда можно было купить, чего хочется: мороженое, газировку, семечек. Или сходить в кино. Ну, а если подкопить, можно было приобрести и что-то более ценное.

ЗА ЛЕСКОЙ И КРЮЧКАМИ

Я уже вспоминал сапожника-армянина. Был ещё один, такой же национальности, – работал у других ворот. У нас, пацанов, они были в большом почёте. Объясню, почему.
Мы почти поголовно любили рыбачить и на реке, и на озёрах. А для рыбалки что нужно? Во-первых, удочка. Это мы решали просто – срезали ивовый, черёмуховый или ореховый прут длиной метра три-четыре. Конечно, выбирали постройней, ошкуривали и высушивали его врастяжку, чтобы был более прямой.

Во-вторых, нужна леска. Конечно, можно было использовать суровую или шёлковую нитку. Но, вот беда, нитка быстро намыкала, да и была не такая прочная.

В-третьих, требовались крючки. Их, как и леску, можно было купить в магазине «Динамо». Но леска там была в мотках по 100 метров, а крючки меньше десятка не продавали.
А вот у сапожников можно было приобрести леску по метру. Ну зачем мне сто, если надо только пять? И крючки они продавали штучно. Пусть и выходило чуть дороже, но мы об этом не думали, потому что так было удобнее.

Словом, сапожников мы очень уважали.

РАЗНОТРАВЬЕ

Мы с пацанами ходили через базар очень часто. Это была самая короткая дорога к парому. А за речкой мы любили бывать. Там и пляж, и озёра, и затон. В лугах – щавель, дикий лук, столбунцы, борщевик, молодые побеги синеголовника (в народе – чертогона). А на озёрах – рогоз: его выдёргивали, обрывали листья, добирались до прикорневой сладкой белой части и ели её. В общем, всё лето были на подножном корму. Да и домой набирали щавеля на пироги, дикого лука для приправы и столбунцов к чаю.

Конечно, всё это можно было купить на базаре, где продавали всякую зелень с прилавков. Но когда ты принесёшь домой охапку разной полезной травки, тебя похвалят и не будут ругать за то, что пропадал где-то весь день.

КАК НА ПРАЗДНИК

Особенно я любил бывать на рынке в базарный день. Люди приходили сюда, как на праздник. Что-то купить, на других посмотреть, встретить родню или знакомых, ­узнать новости. Ведь в этот день на базар съезжались со всех окрестных посёлков и деревень: кто продавать, кто покупать. А другие и просто послушать гармонистов.

Они в этот день собирались на рынке у забора – слева, если зайти со стороны реки. Можно сказать, что здесь проходило состязание гармонистов: кто лучше играет, чья гармонь звонче. Тут же находились любители частушек, песен, ну и, конечно, плясуны. Так что получался
настоящий концерт.

Чуть дальше, на территории птичьего рынка, шло бойкое противостояние между голубятниками: чья порода лучше. И посмотреть здесь было на что!

Ещё подальше – канареечники. И здесь тоже соревнование: чей кенар краше поёт.
Конечно же, в базарный день тут сновали цыгане. А ещё ходил мужчина с большим красивым попугаем, который важно восседал у него на плече. На груди у мужчины висел небольшой лоточек с бумажными билетиками. Заплатишь – попугай вытащит для тебя бумажку с предсказанием.

Да, особая атмосфера была здесь в те годы, ни с чем её не сравнить. Сейчас смотрю на новые торговые ряды: да, практично, удобно, красиво, а не то – ощущение праздника, увы, ушло.